Сайт поэзии Сергея Щербакова

* * *

Я сплю под иконами в бабкином доме,
Закаты встречаю парным молоком,
И долго валяюсь на теплой соломе
Почти что в обнимку с веселым телком.

А старая бабка проснется с рассветом,
Корову подоит и вымоет пол
И, словно в подарок от щедрого лета,
Две чашки клубники поставит на стол.

Нарвет для салата хрустящего луку,
И, стол приготовив – не съесть и троим,
Расхваливать станет любимого внука
Шумливым и добрым соседкам своим.

Родных да любимых мы судим не строго:
Мол, ростом удался, умом не дурак.
Одно только плохо – не верует в Бога,
Да что с ним поделаешь – ладно и так...

Вздохнет тяжело: «Не видать ему Рая»,
Поправит привычно часы на стене,
И молится Богу, и верит, родная,
Что вымолить сможет прощение мне.

1977

 

* * *

Мой старый пес вчера издох,
Собачий век - такая малость.
Ему среди земных дорог
Немного радости досталось.

Он как солдат, пока дышал,
Хранил хозяйскую ограду,
И только детям разрешал
По вызревшему бегать саду.

Теперь сады сковал мороз,
Попрятались по избам дети,
Вчера почуял мудрый пес,
Что он отжил на белом свете.

И, прежде презиравший страх,
Он лег, в мои уткнувшись руки.
И стыл в испуганных глазах
Комок невысказанной муки.

И до конца скупого дня
Прощальное скулил он слово.
А кто-то утешал меня,
Что мы щенка возьмем другого.

Мой старый пес вчера издох...

1977

 

ПРАЗДНИК ПОБЕДЫ

Праздник Победы. Наглажены брюки.
Взрослые пьют за Победу до дна.
К деду пристали настырные внуки:
«Дед, расскажи про свои ордена!»

Он не любил разговоров об этом,
Так же, как старых траншей за рекой.
«Дедушка, милый, вот стану поэтом…»
«Ладно, послушайте, случай такой:

Тесно в землянке от нашего брата,
Курим по кругу, обычай таков
Вдруг приказал лейтенант виновато:
«Связь перебита, пойдет Щербаков».

Я попрощался. Идти под обстрелом.
Трое уже не вернулись назад.
Провод тяну да молюсь неумело –
Пусть не убьют, и не надо наград!

Мне повезло, отозвался наш зуммер,
Вроде и фриц не тревожит ничем.
Вдруг началось. Я упал, но не умер».
«Дедушка, милый, так плакать зачем?»

Что было дальше? По-русски упрямо
Все же дополз мой израненный дед –
Вместо землянки глубокая яма,
Нет лейтенанта, товарищей нет.

И никогда ничего не поправить.
Разбередили стаканом вина
Вечную боль или вечную память…
Дед, расскажи про свои ордена!

1979

 

ДЕРЕВНЯ

1

Моя деревня – восемьсот дворов
(Что, впрочем, было некогда, а ныне
В любом дому расскажут вам о сыне,
Нашедшем счастье в чреве городов) –
Стоит на берегу большой реки
И заливными славится лугами.
И я, как все, толкую с мужиками:
Зачем бегут отсюда мужики?
Ведь все же есть – хорошие дороги,
И клуб, и газ, в домах водопровод,
И жигули – стальные недотроги
Почти у всех пристроились ворот.
Поговорить бы со старинным храмом,
Немым свидетелем великих дел,
Да, жаль, разрушен. Был он величавым
И знаменитый колокол имел.
Наверное, и мы когда-нибудь
На этом месте что-нибудь построим...
С агитками, с протяжным бабьим воем
Вставали села на колхозный путь.
Он непонятен многим был вначале
И оттого порою был нелеп –
В сибирские тогда зачем-то дали
Везли людей, умевших сеять хлеб.
Потом война, которая по счету!
И вдовий труд, что горя солоней.
А мужики все шли и шли в пехоту,
Чтоб навсегда уже остаться в ней.
Война! В России нет страшнее слова.
За тысячи сожженных деревень
Моя деревня затянула снова
И без того затянутый ремень.
Картошку с лебедой таская в брюхе,
На Сталина ругаясь и молясь,
Она страну тащила из разрухи
И, видимо, тогда надорвалась.
Народ пошел дорогами прогресса
Искать себе невиданных удач:
Мой дед – крестьянин, а отец – профессор,
А дядька – дипломат, а тетка – врач.
Мы все в деревню часто ездим в отпуск.

2

Заведена теперь в народе,
Спрессованном по городам,
Воскресная любовь к природе
С раздольной песней пополам.

И в царстве пригородных елей
Уныло смотрят дерева –
Протекторами всех моделей
Измята чахлая трава.

А мы в бетонные коробки
По мертвым петлям эстакад,
Забрав цветы, оставив пробки,
Спешим, довольные, назад.

Нам будут ночью сосны сниться,
А завтра так же станем жить –
С утра в автобусах давиться
И кубик Рубика крутить.

И чтобы терпким ароматом
Тоску ненужную унять,
Целебным хвойным суррогатом,
Купаясь, ванну наполнять.

Но ты, душа, всегда любила,
К земле суглинистой припав,
Не земляничный запах мыла,
А земляничный запах трав

И тот, идущий к небосводу,
Простор волшебно-голубой,
Который пьют, как пьют свободу,
И, как мечту, несут с собой.

И хочется тебе до крика
Туда, где дали далеки, –
Набухла солнцем земляника
В лугах у матушки-Оки.

Успеть! Придти и причаститься!
И завтра так же можно жить –
С утра в автобусах давиться
И кубик Рубика крутить.

3

Откроешь книгу – снова о земле
Тоскует автор, сердце грустью раня.
Ведь корни у родимого в селе
Под Вологдой все больше да в Рязани.

Рязань, конечно, лучшая страна,
Другой такой не отыскать на свете;
И говорят, что были времена,
Когда и здесь в лапту играли дети.

Но, предпочтя деревне города,
За теплые, простите, туалеты,
Крестьяне разбежались кто куда,
И в основном, мне кажется, в поэты.

Устроились и стали тосковать
О «золотой» своей крестьянской доле.
Друзья мои, не лучше ли опять
Нам сесть на трактора да ехать поле,

Где в самом деле, словно караси,
Играют зори в заводях рассветов...
И больше б стало хлеба на Руси,
Пускай и меньше стало бы поэтов.

4

От родимой околицы
Три дальних пути.
Призадумались молодцы –
Которым идти?
И решили, как водится,
Надежд не тая,
Что у каждого молодца
Дорога своя.
Разошлись на три стороны
Из родительских мест.
Всё получится поровну –
Ветер в поле и крест.

1982-1983

 

ЮЖНЫЙ КРЕСТ

Огромно небо над Рязанью,
И здесь от века человек
Привычен к синему слиянью
Равнинных и небесных рек.
К пропахшим пчелами покосам,
Высвечивая из воды,
Ведут по старицам и плесам
Большой Медведицы следы...
Но вот беда: из наших мест
Совсем не виден Южный Крест.

А виден он лихим матросам
Шальных тропических широт,
Таким же, как и я, вопросом
Пытающим небесный свод.
И вот о чем моя кручина:
Земных дорог познали ширь
И дед, дошедший до Берлина,
И прадед, видевший Сибирь,
Но из крестьян никто окрест
И знать не знал про Южный Крест.

Итак, мечта моя чиста -
Созвездье Южного Креста.
Мне надо к Южному Кресту
Примерить русскую версту.

1983

 

* * *

Ты, свежестью сравнившаяся с утром
И в прелести сравнявшаяся с маем,
Напрасно полагаешь, что на свете
Никто не может быть тебя красивей.
Я знаю точно, что тебя красивей
Июньское безоблачное небо,
Верховья Волги и одна березка,
Живущая в деревне под Рязанью.

1984

 

ИКОНА

В забытой богом деревушке,
Где прежде был монаший скит,
В избе у сгорбленной старушки
Икона древняя висит.

Меня привел туда приятель.
Исколесивший полстраны,
Он был знаток и собиратель
Великой нашей старины.

Мы спорили о разных школах
И вспоминали до утра
В каких монастырях и селах
Какие жили мастера.

И каждый про себя гордился,
Что он – такой ученый муж,
И главное – не поленился
Забраться в этакую глушь.

И рассудили мы, что плохи
Дороги русские подчас.
Кивала бабка: «Плохи, плохи»,
Ничуть не понимая нас.

Давно бредущая по склону
Судьбой отпущенных дорог,
Она смотрела на икону
И верила, что это – Бог.

1985

 

ПРОЛОМ

Это место у Старой Рязани.
Это старица русской реки.
Здесь веревкой обвязанный камень
Опускали с плота мужики.

Бесполезная эта работа
Их влекла, словно добрая весть.
Да, наверное, странное что-то
В этом озере, все-таки, есть.

В нем живут непонятные рыбы,
Никогда не идущие в сеть.
И дубов почерневшие глыбы
Выползают на мир посмотреть.

А вокруг ежевика да мята,
Да огромные, в рост, лопухи...
Говорят, здесь деревня когда-то
Провалилась за чьи-то грехи.

Здесь как будто доселе видна
Чья-то длань над бревенчатым домом.
Это место назвали Проломом,
Не сумев дотянуться до дна.

1987

 

СТАРАЯ РЯЗАНЬ

Река подмыла берег правый.
Обрывист берег. Берег крут.
Как пусто здесь! Степные травы
Покой могильный берегут.

Цветы головки наклонили,
Корнями греются в золе.
И странно знать, что люди жили
На этой брошенной земле.

Они давно не имут срама.
Их дом и светел, и высок.
Здесь город был, руины храма
Доселе смотрят на восток

И ждут беды. Она оттуда
Текла бесчисленной ордой –
И город пал. Ни божье чудо
Не помогло, ни смертный бой.

Пришла дружина Коловрата,
А города на свете нет.
Лишь имя светлое крылато
Уже семьсот и больше лет.

Но всех, кому придется скоро
Забыть земные голоса,
Врата Успенского собора
Зовут вернуться в небеса.

1987

 

* * *

Я хочу умереть на Пасху,
Загрустив о небесном чуде
И стаканом созревшей браги
Напоследок утешив плоть,
Чтоб меня на дороге к Спасску
Подобрали чужие люди
И сказали: «Везет бродяге –
В Светлый праздник прибрал Господь».

Ничего, что они не верят
Ни в Христа, ни в другие сказки,
И бывают порою грубы,
Но зато, не грустя ничуть,
Два аршина земли отмерят,
Удивляясь: «Дождался Пасхи!»
И, целуя друг друга в губы,
Захотят меня помянуть.

Ничего, что и сам я знаю
Невеликую цену чуду
И, наверно, не верю в Бога,
А поэтому в судный день
Не найти мне дороги к Раю.
Но зато на земле повсюду
Будет Красного солнца много,
А потом зацветет сирень.

Значит, будет, лежать не зябко
Под распевы грачиных песен
В той стране, где горючи ивы
И песок в изголовье бел,
Где забытая богом бабка,
Помолившись «Христос воскресе...»,
Скажет людям: «Он был счастливым,
И Господь его пожалел».

1988

 

Песня группы "Седьмая вода",
из альбома "Глиняная Родина" (1994)

 

* * *

                                    С.Щ.

Если тяжки земные труды,
Если голос удачи не слышен,
Полюби молодые сады
С непорочным цветением вишен.

Если тяжки земные дары,
Если голос удачи несносен,
Полюби золотые боры
С безупречными кронами сосен.

И когда для тебя запоют
Трубы Божии в горнем тумане,
Отыщи запоздалый приют
У подножия Старой Рязани.

И простится тебе.

1988

 

СТАНСЫ

Печален путь до города Рязани,
Когда октябрь подходит к Покрову.
Мой бедный ум нелепой мыслью занят –
Как я теперь до Пасхи доживу.

Печален путь до города Рязани,
Когда коню пошел десятый год,
Когда тоска и не гроша в кармане,
И кредиторы взяли в оборот.

Печален путь до города Рязани,
Когда времен переломили связь.
У мужика уже готовы сани,
Но всю Россию размесило в грязь.

Печален путь до города Рязани.
Зато бандиту грязь - что мухе мед.
А что ему? Он ездит на Ниссане.
Но он до Пасхи вряд ли доживет.

Печален путь до города Рязани.
И сам Господь, храня свой Третий Рим
Висящими по избам образами,
Не понимает, что мы здесь творим.

Печален путь до города Рязани.
И, кажется, с него нельзя свернуть.
Под низкими скупыми небесами
Все больше он похож на Крестный путь.

1998

 

ДОМ

Варю грибы, лечу вином простуду
И строю дом, в котором жить не буду, –
Мне грустно жить на родине моей.

Позаросли заветные поляны,
Товарищи неизлечимо пьяны,
И поредели кроны тополей.

Мой старый дом, страдающий одышкой,
Давным-давно, когда я был мальчишкой,
Красивым был, и я гордился им.

Но сочтены уже его минуты,
Он строился еще до первой смуты, –
Ему пора к строителям своим.

Пора и мне. На зимние квартиры.
Пора в Москву – потрогать струны лиры.
С журналами пора наладить связь.

Там в суете развеются печали,
Там без меня подруги заскучали,
Да и жена, пожалуй, заждалась.

Но будет день – меня потянет снова
Под ветхий свод отеческого крова –
Я слишком им приучен дорожить.

Я стану вновь лечить вином простуду
И строить дом, в котором жить не буду.
Но кто-нибудь в нем все же будет жить!

1999

 

НА ПОСЕЩЕНИЕ МАЛОЙ РОДИНЫ

          В Москву! В Москву! В Москву!

                                           А.П. Чехов

Не родина – Гоморра и Содом.
Хотя и не Содом, и не Гоморра,
А вся как есть – один питейный дом
На берегу приокского простора.

Я вволю здесь попел и поплясал.
И по утрам меня томит хвороба.
Пора в Москву, как доктор прописал,
Пока друзья не довели до гроба.

Все! Напоследок похлебав ухи
И осознав эпическую тему,
Я брошу пить, я напишу стихи!
Да что стихи, я напишу поэму!

А горький грех проклятой русской жажды
Мне Бог простит – я сам простил однажды.

2002