Сайт поэзии Сергея Щербакова

ВЕНОК СОНЕТОВ

I

Преподношу тебе венок
Неярких северных сонетов.
Уж так ведется у поэтов,
Чтоб слезы прятать между строк.

Я плел его да вольный лад,
Не ладя с рифмой и судьбою.
Ну что же, пусть перед тобою
И в этом буду виноват.

Мне все равно не оправдаться,
Не оглянуться, не остаться –
Я этот выбор сделал сам,
Хотя недаром сердце ныло,
Но благодарен небесам
За все, что между нами было.

II

За все, что между нами было,
За все, что после не сбылось,
Еще платить. Земная ось
Перевернулась и застыла.

Смотрю на юг, а вижу север.
Смотрю на север – вижу юг.
Гляжу под ноги – звездный луг.
А в небе зацветает клевер.

Не выхожу из кабака.
Кругом бранятся, но пока
Не прибрала меня могила,
Меня страшит не суд людской –
Я обречен платить тоской
За то, что ты меня любила.

III

За то, что ты меня любила,
Как мало кто меня любил,
И у судьбы веселых сил
Едва для счастья не хватило,

Спасибо, милая. Не скоро
Забуду прежние мечты,
В которых воля, я и ты,
И свет, летящий на озера.

Не получилось, не сбылось.
Но надо жить и надо врозь
Брести по выбранным дорогам.
Сотри нечаянный урок.
А я отвечу перед Богом
За то, что был с тобой жесток.

IV

За то, что был с тобой жесток,
Наверно, больше, чем с другими,
Совсем забудь чужое имя
Зашедшего на огонек

И захотевшего огня,
И пожелавшего пожара.
Поняв, что я тебе не пара,
Забудь, любимая, меня.

Не помогай слезами горю,
Лети, как собирались, к морю
И, мерный слушая прибой,
У кромки вечного простора
Утешься тем, что слишком скоро
Наказан я моей судьбой.

V

Наказан я моей судьбой,
Скудны осенние итоги –
Лишь стынут рядом у дороги
Полынь-трава и зверобой.

В янтарной чаше сентября
Смешал Господь любовь и милость,
И ничего не получилось,
Вернее, получилось зря.

Не впрок пошла хмельная чаша,
Разбередила горе наше.
Известно, горе – не беда,
И все пройдет неумолимо.
Но тем утешусь ли, когда,
Любимая, ты смотришь мимо.

VI

Любимая, ты смотришь мимо.
Тебе отныне дела нет
До глаз, в которых белый свет
Померк от слез, вина и дыма.

Я верил в звонкие потери
Поющих песни молодцов,
А, видит Бог, в конце концов
Воздастся каждому по вере.

И вот теперь стою один,
Ненужной веры паладин,
И, вытирая краски грима
С изнеможденного лица,
Я понимаю до конца –
Жизнь без тебя невыносима.

VII

Жизнь без тебя невыносима.
Хочу туда, где горя нет,
Где ровно льется горний свет
И купина неопалима.

Но рано, рано. В чистом поле
Какой дорогой не пойти –
Всё наши грешные пути
Одной послушны Божьей воле.

На все оставшиеся дни
Она одна, как мы – одни.
Ты веришь в то, что осень ложна,
А вечен август голубой,
Но это также невозможно,
Как невозможна жизнь с тобой.

VIII

Как невозможна жизнь с тобой!
В кошмарных снах я видеть стану
Твою любовь – от слез к обману -
Горячую, как вечный бой.

Я донесу до смертных мук
Великолепные скандалы,
Где речи злы и небывалы,
Но трепетны пожатья рук.

Ты обо мне не думай плохо –
Я твоего не стою вздоха,
Но, может быть, не так уж плох.
И поздно, поздно в наши лета
Судить других, пусть, видит Бог,
Я виноват, я знаю это.

IX

Я виноват, я знаю это.
И знаю, мне прощенья нет,
Пока не рухнул белый свет,
А там – решат. Но если где-то

На ослепительной излуке,
У примиряющих ракит
Нам снова встреча предстоит –
Мы встретимся не для разлуки.

Тогда скажу тебе: «Поверь,
Что милосердны те, кто правы,
Они своей достойны славы,
И ты, любимая, теперь
Во славу Нового Завета
Прости бродягу и поэта».

Х

Прости бродягу и поэта –
Он сам не ведал, что творил.
Он виноват, но он любил.
Он песню пел, но песня спета.

Чудны дела его и плохи:
Он то поникнет головой,
То рассмеется – и молвой
Уже записан в скоморохи.

Его дела нехороши:
Он проклял музыку созвучий
И камень собственной души,
По-моему, на всякий случай,
Все катит вверх. Сизифов труд -
У этой жизни берег крут.

XI

У этой жизни берет крут.
Оглядываясь поневоле,
Увидишь дом, родное поле,
За церковью – заросший пруд.

Не потому ли, наконец,
Одумываясь понемногу,
Мы снова привыкаем к Богу
В забытой глубине сердец.

Я заплутал в своей пустыне,
На призрачных путях гордыни
Стили читая нараспев.
Но выцвели мои афиши.
А берег крут. И, крест надев,
Я стал смиреннее и тише.

XII

Я стал смиреннее и тише.
Меня теперь не упрекнешь
В том, что бываю не хорош,
Когда тоска в затылок дышит,

Что я тогда бываю грубым
С подружками суровых дней.
Теперь не так. Я стал умней
И притворился однолюбом.

А сам по-прежнему лукав,
Любя лишь только шорох трав,
Да сосен шум, да щебет птичий,
Да те места, где водку пьют.
Там, а не в горнице девичьей
В последний раз ищу приют.

XIII

В последний раз ищу приют.
Наверное, пустое дело –
Пока душа не отлетела,
Душе приюта не дают.

Но человек рассудком слаб.
Душа была лететь готова,
А я не вымолвил ни слова,
Когда сердитый эскулап

Ее запихивал на место.
Мне снилось: ты моя невеста,
Твой домик над Москвой-рекой
И дождь, танцующий на крыше...
Но если где-то есть покой –
Уже не у тебя, а выше.

XIV

Уже не у тебя, а выше
За все, что было, не шутя
Просить прощения, хотя,
Никто, пожалуй, не услышит.

Как ты не слышала когда-то
Вотще произнесенных фраз.
Как я не слышал... Но сейчас,
Оглядываясь виновато,

За то, что жил наперекос,
Любви и жалости не стоя,
И думал – крест несу, а нес
Одно сомнение пустое,
Но все же был не одинок, –
Преподношу тебе венок.

XV

Преподношу тебе венок
За все, что между нами было.
За то, что ты меня любила.
За то, что был с тобой жесток.

Наказан я моей судьбой –
Любимая, ты смотришь мимо.
Жизнь без тебя невыносима,
Как невозможна жизнь с тобой.

Я виноват. Я знаю это.
Прости бродягу и поэта,
У этой жизни берег крут.
Я стал смиреннее и тише.
В последний раз ищу приют –
Уже не у тебя, а выше.

1990-1991